Объяснение большой привлекательности реалити-шоу следует искать прежде всего в природе этого жанра. Это показ реальных эмоций реальных людей, то есть людей, которые не играют. В этом смысле это правильно: реалити-шоу злорадствуют, но не в смысле удовольствия от страданий другого. Ведь реальность показывает больше эмоций, чем просто боль или грусть. Вы можете смотреть фильмы и передачи тут.
Поэтому решающее значение имеет подлинность или предполагаемая подлинность. Игра с этим — еще одна причина, по которой зрители любят смотреть (см. этот обзор литературы). Это действительно то, что мы видим? Это не актеры? Этот вопрос заставляет зрителей быть занятыми, сознательно или нет. Чем больше обнаруживается, что участник действует, тем менее увлекательной кажется программа. Теперь есть и исключения из этого, например, сериалы, которые частично написаны по сценарию или намеренно очень похожи на художественную литературу, например «Холмы» .
Многие зрители с подозрением относятся к реальности, и многие зрители считают, что они очень критичны. Они (думают, что они) знают, что то, что кажется реальным, не является реальным. Такое чувство критического наблюдения, конечно, приятно. «Посмотрите, какой я умный!» Это отдельно от понимания того, как продюсеры отбирают участников и пишут сценарии, или как редактирование и озвучивание превращают участников в персонажей. Взгляд на реальность свысока не означает, что люди не смотрят: они называют это неприятным удовольствием, что, конечно, не имеет значения для создателей.
Стандарты
Реальность часто приводит к спорам. Наши стандарты находятся под давлением здесь? Таким образом, реалити-шоу приглашает к разговору или размышлениям о том, как люди могут жить вместе.
Вуайеризм также часто упоминается как мотивация для просмотра таких программ. Это не соответствует действительности: ведь участники знают, что за ними следят. Это правда, что зрители видят то, чего, вероятно, не должны видеть, например, чистые эмоции. Более того, реальность иногда предлагает заглянуть в мир, который вам не принадлежит, например, потому, что между зрителем и участником существует классовая разница. Но мы делаем больше, чем смотрим.
Телевидение рассказывает истории, а люди любят истории. Истории побуждают к моральным размышлениям, например, о выборе участников. Насколько они хороши/плохи? Так что мы не просто смотрим, мы еще и судим (см. диссертацию Тонни Крийнена). Как бы я поступил в этой ситуации? Какой выбор хороший и какой выбор я бы сделал? Хотя истории явно занимают центральное место в художественной литературе, такой как мыльные оперы или драматические сериалы, истории также необходимы для реальности. Создатели привносят в эпизод один или несколько нарративов, которые не всегда соответствуют тому, как его пережили сами участники (см. это исследование). И эти нарративы предлагают зрителям моральные проблемы, с которыми они могут работать, иногда сознательно разговаривая с кем-то на диване, иногда бессознательно.
